Заговор - Страница 40

— Киота, ты где? — услышала я встревоженный голос приятеля.

— Здесь! — с облегчением крикнула я, пока не торопясь обрывать нить подпитки, связывающую меня с незнакомкой.

И почти сразу почувствовала его руку у себя на плече. Вашарий опустился на колени рядом со мной, не обращая внимания, что тем самым пачкает в почти свернувшейся крови дорогой костюм.

— Умничка, — пробормотал приятель, одним взглядом оценив ситуацию. — А теперь медленно сними нить с себя и передай ее мне. Только не спеши, хорошо?

Я кивнула. Задержала дыхание и медленно потянула за невесомую паутинку, стараясь не разорвать ее неаккуратным порывистым движением. Вашарий пристально следил за моими действиями, но никак их не комментировал. Только чуть заметно вздрогнул, когда я слишком сильно дернула за нить и тут же испуганно замерла. Но нить выдержала, и я с кратким вздохом облегчения в следующий миг отдала ее приятелю.

— Молодец, — прошептал он и закрыл глаза, сосредотачиваясь.

Тотчас же поток силы, идущей к служанке, ощутимо возрос, замерцав серебристыми искрами. Ну конечно, кто бы сомневался в мастерстве Вашария. Я ему и в подметки не гожусь.

Я подняла голову и заметила незнакомого молодого человека в черной униформе государственного служащего. На лацкане пиджака у него был прикреплен золотистый знак целителя среднего уровня. Он стоял рядом и пристально следил за действиями Вашария, словно ожидая какого-то приказа.

Я перевела взгляд на приятеля, который сосредоточенно колдовал над лежащей в обмороке девушкой. На лбу у него выступила обильная испарина, а ладони внезапно полыхнули белым ослепительным пламенем. Я с приглушенным стоном отпрянула, зажмурившись и прикрыв лицо руками, а когда опять получила возможность различать детали — Вашарий уже стряхивал с пальцев остатки целебного заклинания.

— Можете уносить ее, — проговорил он, устало посмотрев на незнакомца, которого я увидела чуть раньше. — До больницы она теперь точно доедет.

— Великолепная работа, господин! — Парень почтительно склонил голову. — Редко когда повезет присутствовать при подобном. Не думали податься в целители?

— Только об этом и мечтаю. — Вашарий с нескрываемым сарказмом хмыкнул. — Мне и без того хватает забот.

И перевел тяжелый немигающий взгляд на меня, явно намекая, что именно он имеет в виду. Я с показным равнодушием улыбнулась в ответ, хотя больше всего мне хотелось закричать от ужаса и кинуться прочь. Стоило признать, из приятеля получился бы не только хороший целитель, но и великолепный палач. Такое чувство, будто он сейчас прикажет меня на дыбу подвесить. Спрашивается, и чего уставился? Запугать меня ему точно не удастся: я прекрасно знаю свои гражданские права!

Вашарий поднялся на ноги и подал мне руку, продолжая молча и холодно на меня смотреть. Я встала сама, демонстративно проигнорировав его помощь. Губы приятеля искривила презрительная усмешка, но он не успел мне ничего сказать. В следующий миг его окликнули из коридора, ведущего куда-то в глубь дома:

— Господин? Я думаю, вам надо на это взглянуть. Радетельный Ульрон… Боюсь, у нас проблемы.

— Сейчас подойду, — отозвался Вашарий, недовольно скривившись. Щелчком пальцев подозвал ближайшего помощника, который в данный момент заканчивал осматривать кровавую дорожку следов, ведущую от книжного шкафа, где, видимо, на служанку напали, и обрывающуюся около наших ног. — Ты! Глаз с нее не спускай, понял? Попытается бежать — разрешаю использовать парализатор.

Высокий рыжеволосый мужчина кивнул и тут же вытащил из-за пояса разрядник, на конце которого моментально заплясали сиреневые огоньки. Я гулко сглотнула, уставившись на незнакомое оружие. Что это? В столице для задержания преступников подобным не пользовались. По крайней мере, я о столь вопиющих безобразиях не слышала. Интересно, это вообще законно?

Вашарий тем временем отправился к помощнику, сообщившему ему о проблемах с Ульроном. Проходя мимо меня, он на миг замедлил шаг и небрежно кинул через плечо:

— Удар парализатора не смертелен, Киота, но, уверяю тебя, очень болезнен. Ради твоего же блага — замри. Не хочу заставлять тебя плакать.

— Ты не имеешь права! — Я возмущенно выпрямилась, но тут же испуганно вжала голову в плечи, когда Вашарий в ответ подарил мне очередной жуткий взгляд.

— О том, на что я имею право, а на что — нет, поговорим позже, без свидетелей, — зловеще пообещал он мне и скрылся в коридоре.

Я печально вздохнула. Кажется, мой побег действительно взбесил его сверх всякой меры. Никогда его прежде таким не видела. Даже не представляла, что он может быть настолько жестоким. С Дольшером в этом плане проще. Он бы сразу же накричал на меня, не стесняясь никаких свидетелей, затем потащил бы в гостиницу, а скорее, воспользовался бы ближайшей свободной комнатой для бурного примирения, и на следующее утро уже ничто не напоминало бы о ссоре. А тут… Да, никогда не догадаешься, какие монстры таятся в хорошо знакомых людях.

Я покачнулась было к креслу, намереваясь сесть, но тут рыжеволосый маг зловеще щелкнул какой-то кнопкой на парализаторе. Сиреневые огоньки взметнулись выше, и я так и замерла с поднятой ногой, не решаясь ее опустить.

— Ничего личного, леди. — Маг с некоторым сочувствием пожал плечами. — Мне проблемы не нужны. Вам, полагаю, тоже. Простите.

Я медленно и осторожно поставила ногу на прежнее место, не отводя настороженного взгляда от помощника Вашария. Тот с благодарностью мне улыбнулся, и я немного расслабилась. Ну приятель, ну мерзавец! Ладно, поговорим еще наедине. Если думаешь, что про скандальные журналы я приплела для красного словца, то глубоко заблуждаешься. Когда я начала встречаться с Дольшером, мне каждую неделю раза по три предлагали дать интервью столичной прессе. И со временем интерес к моей персоне не пропадал, а лишь разгорался, когда стало понятно, что мы не спешим разрывать отношения. А я как великодушная идиотка отказывалась от общения с журналистами, хотя деньги мне предлагали баснословные. И это тогда, когда я была вынуждена считать каждый хар! И вот какой была мне благодарность: Дольшер попытался исподтишка разорить мою частную практику, а Вашарий принялся пугать в прямом смысле слова пытками. Ну-ну, они еще у меня попляшут. Уж будьте уверены, я обоим сумею так запятнать репутацию, что вовек свои добрые имена не восстановят.